Никогда такого не было и вот опять: как повышать доход в условиях ограничений и что такое «экономика сопротивления». Опыт Ирана
Россия вышла на первое место по числу наложенных на страну санкций, обогнав Иран. В обозримом будущем наивно ждать отмены большей части ограничений, поэтому нам всем не помешает изучить опыт жизни персов, которые уже более сорока лет существуют в сложных экономических условиях.
Жизнь после санкций существует. Фото: hitecher.com
НЭП 2.0
Экономические санкции известны со времён античности, когда их называли «репрессалии». В 432 году до нашей эры Aфинский морской союз наложил санкции на город Мегару, что стало одной из причин катастрофической для Афин Пелопонесской войны. Уже из этого факта видно, что санкции — дорога с двусторонним движением.
Когда я говорю, что нам есть чему поучится у Ирана, это не значит, что Россия (а точнее, СССР) не знакома с санкциями. Кроме нескольких лет Великой Отечественной войны, Советский Союз жил под непрекращающимися западными санкциями с 1917 года. Основу санкционной повестки тогда, как и сейчас, формировали англосаксонские страны и государства Европы.
Это не весь мир, но экономически наиболее развитая его часть – в руках санкционеров сосредоточено порядка 60% мирового ВВП. Совокупно в санкционирующих (то есть, накладывающих санкции на другие страны, в том числе на Россию) государствах проживает около одного миллиарда человек, отчего их население иногда называют «золотым миллиардом». Сущностно речь идёт о том, что войны и санкции давно являются теми инструментами, с помощью которых страны «золотого миллиарда» поддерживают существующий в мировой экономике порядок: сначала они ссорят менее развитые страны между собой, затем накладывают санкции, стараясь ограничить развитие подсанкционных стран.
Серьёзным различием между жизнью под санкциями в СССР и теперь является то, что в советское время – за исключением короткого периода новой экономической политики (НЭП) 1920-х годов — не было фондового рынка, бирж и рыночной экономики, а в современной России и Иране всё это пока ещё есть. Причём, если в СССР период НЭПа продлился девять лет, то Иран умудряется сохранять рыночную экономику под санкциями уже 43 года.
Если допустить, что в России будет НЭП 2.0, то он с большой вероятностью может оказаться похожим на иранский вариант «экономики сопротивления», тем более что у наших стран есть общие экономические черты.
Экономика сопротивления
Иран стабильно входит в тройку мировых лидеров по разведанным запасам нефти и природного газа. Согласитесь, уже после этих слов ясно, что у нас много общего. У них тоже заблокированы золотовалютные резервы и не работает SWIFT.
Россия и Иран похожи. Фото: gasandmoney.ru
Иран — это государство с населением более 80 миллионов человек и древней историей. В этой истории был период, когда вся добыча и экспорт нефти осуществлялся международным нефтяным консорциумом, но после исламской революции нефтяная промышленность перешла в руки государственной Иранской Национальной нефтяной компании, которая и теперь ведет разработку нефтяных месторождений. Более того, согласно иранской конституции, запрещается продажа иностранным компаниям акций национальных нефтедобывающих предприятий или предоставление им концессий на добычу нефти. При этом Иран старается жить не нефтью единой, но и по мере сил своих развивать другие сегменты экономики.
В основе «экономики сопротивления» лежат импортозамещение, валютные ограничения, бартерная торговля, параллельный импорт, разумное потребление, динамичное развитие, создание резервов медикаментов и продовольствия, «научный джихад», борьба с коррупцией и многое другое.
Иран пытается не только максимально уменьшить зависимость от иностранных государств и сосредоточиться на производстве внутри страны, но при этом старается – насколько это возможно – сохранять гибкую рыночную экономику. Именно это качество — гибкость, способность быстро реагировать на усиление санкций — государственные деятели Ирана называют основной отличительной чертой своей «экономики сопротивления».
По их логике, санкционный ураган может с легкостью сломать сухое дерево (даже такое большое, как СССР), но гибкое дерево сможет пережить ураган. Одним из главных навыков, которыми овладел Иран за время санкционной жизни, стало умение торговать с другими странами мира в условиях ограничений (в том числе торговать нефтью, и торговать через посредников, и торговать с теми странами, которые, собственно, и наложили на него все эти санкции).
Тегеранская фондовая биржа
Фондовый рынок Ирана имеет общие черты с нашим фондовым рынком.
Во-первых, капитализация Тегеранской фондовой биржи (TSE) составляет 1,2 миллиарда долларов США – это лишь немногим меньше, чем капитализация Московской фондовой биржи (1,4 млрд долларов США). На торговой площадке TSE — как и на MOEX — представлены акции, облигации, ETF, фьючерсы и опционы.
Во-вторых, в Иране было что-то похожее на нашу ваучерную приватизацию, только там она, похоже, была более справедливой. Каждой семье выдавались «акции справедливости» на сумму, эквивалентную примерно двум тысячам долларов США. И в результате теперь более 50 миллионов иранцев (почти две трети населения страны) имеют брокерские счета и активно участвуют в биржевой торговле;
В-третьих, наши рынки похожи структурно. Более 60% рыночной капитализации Тегеранской биржи приходится на долю 30 компаний. В числе этих голубых фишек — экспортеры нефтехимической продукции и металлов, таких как сталь и медь; доход они получают в иностранной валюте, а расходы несут в местной валюте.
Отличительной чертой развития фондового рынка в Иране часто называют тот факт, что он демонстрировал рост в неблагоприятных для экономики условиях: высокая зависимость от экспорта нефти в условиях нефтяной блокады, геополитическая нестабильность, разнообразные санкции, преобладание импорта над экспортом, падение ВВП и высокая инфляция (превышавшая 35 и 45 процентов во время пандемии, в 2020 и 2021 годах).
Эксперты утверждают, что Иран переживает тяжелый кризис все последние десятилетия, однако фондовый рынок уверенно растет. Иранцы, пытаясь спасти сбережения от высокой инфляции и девальвации реала, стали инвестировать их в акции, а не хранить деньги на депозитах, ставки по которым не успевают расти вслед за инфляцией. Власти страны поощряют развитие фондового рынка и одновременно проводят приватизацию госкомпаний (для пополнения бюджета и нивелирования социального неравенства).
Результатом стало то, что даже в отсутствие роста ВВП иранский фондовый индекс обогнал индексы других стран, включая американский и российский.
В самом деле, как персам сохранять капитал внутри страны? Импортные товары и недвижимость дороги, для их покупки нужно копить деньги, а делать это удобнее всего на бирже. Но отсюда же можно сделать вывод, что природа этого роста не основана на фундаментальном анализе и показателях компаний, что этот рост во многом спекулятивный. С другой стороны… постойте, а разве не наблюдали мы спекулятивного роста в акциях компаний из индекса S&P, которые, между прочим, развивались совершенно свободно, без санкционных ограничений?
Вывод
Если наш фондовый рынок действительно пойдёт по иранскому пути, и особенно, если интеграция нашего розничного инвестора с зарубежными торговыми площадками (азиатскими, например) будет слабой, то мы, вероятно, скоро увидим рост в акциях большинства российских компаний на Московской фондовой бирже – рост, опережающий их фундаментальные показатели развития. Причём, под влиянием ряда факторов (прежде всего, инфляции и торгового баланса) этот рост может быть не последовательным, а скачкообразным, сопровождающимся периодами повышенной волатильности.
